Я эту историю, если можно, начну с потрясающей силы документа, который называется «Житие святого Северина». И, вот, Карл Юнг как-то заметил, что литература служит бесценным источником для психоанализа. «Я имею в виду, — сказал Карл Юнг, — разумеется, плохую литературу».
И, вот, «Житие святого Северина» полностью подходит под эту дефиницию, и ее значение состоит в том, что его автор вследствие крайней скудости воображения поступил очень просто – он просто взял все или многие реальные события, происходившие в римской провинции Норик во второй половине V века (ну, это современная Австрия) и присовокупил к каждому из них по чуду, совершенному святым Северином, и список чудес в результате вышел примерно таков.
Городок Астурис в Норике был уничтожен гуннами – это теперь Клостернейбург, это пригород Вены. А чудо, совершенное святым Северином, состояло в том, что он это предсказал.
Наоборот, городок Комагенис (это нынешний Тульн) – он проповедями святого Северина не пренебрегал, оказал святому всяческий почет, поэтому варвары, нанятые городом для защиты от других варваров, поссорились между собой и чудесным образом перебили друг друга.
Городок Фавианис (это сейчас Маутерн на Дунае) был ограблен варварами. А чудо, сотворенное Северином, заключалось в том, что он приказал военному трибуну, который после стал епископом, оказать удачное преследование.
Король ругов Флакцитей, обитавший в этих местах, враждовал с готами. Однажды готы захватили в плен его людей, его скот и чудо, совершенное святым Северином, состояло в том, что он предсказал королю ругов не преследовать готов, ибо они устроили ему засаду.
А еще у этого короля ругов, вернее, у его сына была жестокая жена. Она сурово выбранила святого Северина, который пытался ей помешать забрать в рабство нескольких римлян. И чудо, совершенное святым Северином, на этот раз состояло в том, что ее ребенка тут же взяли в заложники. Это сделали какие-то мастеровые, которым не платили денег, и жена короля сразу всё поняла, извинилась перед святым Северином и поняла, что это ей за оскорбление, нанесенное ею слуге господа.
Римлян в эти дни постоянно угоняли в рабство разные варвары. И чудо, совершенное святым Северином, состояло в том, что однажды он дал денег на выкуп полонянина и совершенно точно описал человека, которому он дал деньги, как должен выглядеть пленник.
Монастырский привратник один пошел собирать плоды в двух милях от городка Фавианиса, был там полонен разбойниками-скамарами. А чудо, совершенное святым Северином, состояло в том, что он это предсказал.
Еще одно чудо случилось в местечке Кукуллис – это нынешний Кухль в районе Зальцбурга. Там весь урожай пожрала саранча, и жители городка пригласили к себе святого Северина, который, разумеется, велел молиться. И, вот, один человек не стал молиться, а пошел собирать урожай. Чудо заключалось в том, что когда все пришли на поле, то оказалось, что те, кто молились, у них урожай уцелел от саранчи, а, вот, тот человек, который вместо этого пытался работать, то его урожай, конечно, пожрали.
Ну, или вот городок Тибурния. Его осадили готы. Чудо, совершенное святым Северином, состояло в том, что жители этого городка пожалели отдать святому Северину десятину, и разгневанный святой предрек, что городок уничтожат, что так и случилось.
И вот еще замечательное чудо. Солдаты охраняли городок Батавис – это нынешний Пассау в Германии. Они отправились за причитающейся им платой в Италию. Посланцы этих солдат были убиты на обратном пути, а чудо, совершенное святым Северином, было в том, что он узнал о случившемся в видении.
Ну и последнее чудо, которое я хочу рассказать. Когда Батавис был стерт с лица земли королем Гунимундом, королем свавов, опять же, чудо, совершенное святым Северином, состояло в том, что он это предсказал. И особое чудо заключалось в том, что перед этим жители Батависа позвали святого Северина и хотели, чтобы он пошел к варварам поговорить насчет организации рынков, а святой Северин отказался. И когда эти жители настаивали, то святой Северин в ответ сказал, что «За то, что вы просите меня делать то, что я не хочу, вы будете уничтожены».
Ну и так далее, да? Там городишка Йовиако разорили варвары-герулы. Чудо, совершенное святым Северином, было в том, что он это предсказал. И так далее, и так далее.
Собственно, это документ такой, редкой силы и пронзительности, потому что, конечно, первое, что в нем поражает, это такая мелочность и злопамятность бога, никакой духовности, всепрощения, милосердия, которым морочат голову более взыскательной публике, в этом боге нет. Автор жития пишет для простаков, его мессадж прост как бревно. Вот, бог жития святого Северина существует только затем, чтобы карать обыкновенно смертью, причем через варваров, всех, кто хоть в чем-то перечил святому Северину. Причем, как-то список прегрешений, за которые бог предает этих святотатцев смерти, он как-то поражает своей малостью. Ну, непонятно, чем провинились жители городка, которые просили святого Северина поговорить с варварами на предмет поторговать.
Второе, что поражает, это необыкновенная анархия, которая царит в римской провинции, потому что Норик вовсе не находится под властью какого-то одного варвара – он служит местом грабежей для любого желающего: для ругов, для алеманнов, для тюрингов, для готов, для скиров и даже скамаров. Последние, кстати, вовсе не варвары – это просто шайки разбойников.
Тут, кстати, нелишнее напомнить, что, ведь, король в этот момент не значит то, что он значит сейчас. Король – это просто военный вождь, то есть предводитель особо удачливой шайки разбойников. И, вот, короли в Норике есть, но королевств у них нет.
И защиту от этих разбойничьих шаек, на самом деле, не сложно организовать, но ни автору жития, ни жителям городов как-то это не приходит в голову. Вот, для них варвары – это что-то вроде стихийного бедствия, вроде саранчи или, там, неурожая. Обороняться против этого бедствия можно только одним способом – молитвами святого Северина, которому тоже как-то не приходит в голову воспользоваться своим авторитетом для организации противостояния варварам. И вот это, с моей точки зрения, самая важная, самая поразительная составляющая этого жития.
Потому что если хотя бы пятая часть того, что рассказывает нам автор о святом Северине, который при этом постоянно исцеляет всяких варварских королей и их сыновей, то перед нами человек, который, благодаря своей сакральности, имеет статус не только в глазах римлян, но и в глазах варваров. И, собственно, на этом основаны все его успехи.
Он, очевидно, имеет среди варваров друзей. Скорее всего, это люди, которых он вылечил, которые решили, что он их вылечил. Они оповещают его о набегах. Иногда они, вероятно, советуют ему вовремя убраться из какого-то городка. Благодаря своему этому статусу, он может выкупать пленных. И, вот, при этом ни разу святой Северин не использует свое знание для организации отпора варваров (ну, практически ни разу) – только для увеличения собственной власти и значимости.
Изумительной по своей саморазоблачительности является еще одна история в этом житие. Когда король Фелетей осаждает городок Лавриаку (это нынешний Эннс), святой Северин отправляется на переговоры. И вместо того, чтобы отстоять городок, он договаривается с королем о том, что всех жителей уводят в полон, но передают их при этом под защиту самого святого Северина. То есть итог для жителей точно такой же, их уводят в полон, их расселяют в подвластных Фелетею городах на Дунае… Я напоминаю, что Эннс совсем не на Дунае. Но при этом между ними и королем ругов появляется еще одна инстанция – святой Северин, который теперь за этих ребят отвечает.
И, вот, казалось бы, жители Норика должны взбунтоваться, потому что, ну, что это за странный святой, который натравливает варваров на тех, кто скажет ему поперек хоть слово? Но дело обстоит противоположным образом, по крайней мере, согласно автору жития, и в этом, собственно, и кроется главное чудо святого Северина. Это чудо можно сформулировать очень просто: чем хуже, тем лучше.
Вот, представьте себе жителей Норика. Испуганные, дрожащие, они сломлены, они живут в местности, которая еще совсем недавно, 70 лет назад была процветающей частью Римской империи, а сейчас просто это поле оперативной деятельности нескольких разбойничьих шаек. Вот этих людей очень много. Они не думают о каких-то абстрактных вещах – они думают о том, как выжить сегодня: придет варвар или нет, нагрянет саранча или нет, будет голод или нет. И святой Северин предлагает простой ответ на этот вопрос. И чем страшнее, чем беспросветнее, чем ужаснее жизнь, тем больше надобность именно в святом Северине.
И вот, конечно, вы можете возразить, что житие святого Северина – это всего лишь один текст, сочиненный не очень умным человеком в очень страшную эпоху, текст выдает желаемое за действительное, он преувеличивает уровень почтения, который жители этих городков питали к святому. Но дело в том, что то же самое с теми же результатами мы невооруженным глазом наблюдаем по всей Римской империи. Вот, практически никто из отцов церкви в этот страшный для империи век не призывает народ к борьбе с варварами. При том, что они очень громко и всё время призывают к борьбе с язычниками, с еретиками, с евреями. Вот, ни следа в IV-V веке мы не видим той воинственной веры, которая воодушевляла крестовые походы.
Северин – это вам не Жанна д’Арк. Зато мы постоянно наблюдаем епископов, святых, монахов именно в этом качестве – в качестве посредника между варварами и римлянами, уважаемого обеими сторонами, в том числе даже если варвары язычники.
И казалось бы, на первый взгляд это какой-то, вот, контринтуитивный результат, потому что, все-таки, речь идет о Римской империи. Она простерлась от Испании до Дуная, от Британии до Африки, исключительно благодаря силе своего оружия. И, вот, невозможно не заметить, что эта 70-миллионная империя впервые капитулировала перед горсткой варваров ровно через год после того, как христианство было признано христианской религией.
В 381 году было христианство Фессалоникийским Эдиктом императором Феодосием признано государственной религией. Ровно через год он капитулировал перед готами, ограбившими Фракию, хотя, в общем-то, они не представляли никакой стратегической угрозы. Эти готы, которые стали самостоятельной армией на территории империи, они стали орудием, с помощью которого император Феодосий победил в двух гражданских войнах, уничтожив остальные армии Рима. Они очень быстро восстали, они впервые восстали в 387 году. Они потом были прощены, они восстали снова через 8 лет в 395-м под руководством человека, которого звали Аларих. И после этого, собственно, в течение 15 лет этот человек, которого звали Аларих, он катался как отвязавшаяся во время бури бочка по трюму империи, круша города, грабя провинции, пока не разграбил Рим. И каждый раз у двух достаточно бездарных людей, руководивших двумя половинками империи, он выпрашивал всё новые должности, пока, как я уже сказала, не разграбил Рим.
И, вот, казалось бы, при виде такого ужасного результата, что меньше, чем за 30 лет после капитуляции перед готами и принятия христианства как государственной религии, был ограблен Рим. Казалось бы, после 410-го язычество должно было бы пережить возрождение. Ну как это? Христианский бог не спасает. Вот, за 30 лет, которые он правит в империи, империя пришла в удивительно небывалое расстройство, непоправимое.
Возрождения язычества, однако, не происходит, и та же самая толпа, которая совершенно не хочет вербоваться в войска против варваров, она со вкусом, она с увлечением громит языческие храмы. И разгадка поведения толпы, на самом деле, очень понятна, потому что олимпийские боги – это боги победы. Не случайно Диоклетиан, когда основывал заново Римскую империю, он выбрал себе и соправителю символом Юпитера и Геркулеса.
Этим богам, чтобы главенствовать, надо побеждать. А христианскому богу побеждать не надо – у него есть великолепная отмазка «Это нам за грехи». В годину смерти, в годину страданий, в годину гибели ничего не хочет так человек, чтобы все его страдания и гибель имели смысл. И христианство этот смысл дает. Вот, все, кто спаслись, спаслись, благодаря молитвам. Все, кто не спаслись, погибли, потому что молились недостаточно.
Чем больше реальных врагов у империи, то есть варваров, тем больше христианские проповедники натравливают толпу на совсем других врагов – на евреев, на язычников, на еретиков. Чем больше население империи молится вместо того, чтобы воевать, чем больше оно гибнет, тем больше они молятся.
И христианский мем оказывается совершенно деструктивным в том, что касается общества и государства. Но естественно, как вирус, который размножается в организме, пока организм гибнет, он грандиозно разрастается сам. Отныне уже армиями руководят не военачальники, а молитвы. Отныне Августа Пульхерия, руководящая империей на востоке, заявляет, что победы над персидской армией одерживаются, благодаря ее девственной плеве. Отныне императоры не должны быть солдатами – они вполне могут быть женщинами, имбицилами, детьми. Отныне не надо ни работать, ни сражаться, надо только молиться и, разумеется, отдавать святым людям десятину. А вот тот, кто пытается собрать свой урожай в то время, как другие молятся в церкви, лишается урожая. А тот, кто кощунственно пытается сражаться в то время, как святой сказал бежать из города, лишится жизни.
И вот я хочу обратить внимание, что это страшная психологическая обратная связь: чем хуже, тем лучше. Вот, как в современном мире в странах третьего мира религиозный фанатизм и вера в собственную избранность крепнет по мере того, как страна рушится в пропасть. Точно так же в пропасть рушилась Римская империя. И чем больше она рушилась в пропасть, тем больше там становилось молитв. Тем больше там становилось врагов, которые не являлись реальными врагами.
Итак, в чём была сила хр. вируса и почему святой действовал против своего общества?
Потому, что он действовал в интересах общества будущего, паразитируя при этом на продуктах распада старого. Распадалось общество, основанное на полисном строе, на солидарности общины против чужих и рабов. Рождалось новое - феодальное - общество, основанное на сословной солидарности, феодального класса: сословий аристократии и духовенства. Направлена эта солидарность была против будущего класса крестьян. Разумеется, в интересах феодалов не входит поощрение солидарности крестьян, пусть и направленной против варваров. Нет, пусть всё быстрее погибнет!
В отличии от Запада Восток дал тот вариант развития, который хотела бы Латынина - возрождение солидарности низов под эгидой язычества, как реакция на наступление ислама и феодализма - востание карматов. Карматы были круты, куда там ИГИЛ, однажды захватили Мекку, осквернили все святыни: поубивав паломников, скинули их в священный колодец, а Черный камень разбили и увезли себе, использовав для пола в уборной (потом мусульмане его выкупили за большие деньги).
А чем отличается хр. от ислама? Именно большей демотивирующей силой, проповедью смирения. Отсюда это опускание рук, которое так поражает Латынину.